Эпоха реформации в Германии.

После выступления в Витенберге (1517г.) монаха Мартина Лютера (1483-1546) с его 95 тезисами против индульгенций, накопившееся возмущение вылилось в широкое движение Реформации в Германии. Начав с пересмотра религиозных основ, вскоре оно затронуло всю социальную структуру.

В 1522-1523 гг восстало имперское рыцарство, в 1524 г началась Крестьянская война (1524-1526). Это были первые крупные революционные движения социально-политического характера в немецкой истории, оба восстания были жестоко разгромлены, выгоду от этого получили только мелкие князья.

С 1871 г. расстроенная Крымской войной европейская система не только не стабилизировалась, но еще больше потеряла устойчивость. Мало того, что она усложнилась новыми элементами (Италия, Румыния, Греция) и уже одним этим стала неудобной для управления; в ней появился ярко выраженный доминирующий элемент (Германия). И то и другое представляло угрозу всеобщему миру.

Банальная логика понуждала Петербург к стратегии восстановления равновесия сил, к которому всегда стремился и Лондонский кабинет. Но не всегда совпадали взгляды России и Англии на то, с кем и против кого поддерживать равновесие. Не было никакой гарантии, что совпадут они и на этот раз, на фоне полухаотического хода событий, растущего напряжения, равновозможных коалиционных комбинаций. Казалось, объективная обстановка позволяла России утвердиться в роли арбитра между Германией и Францией. Однако Петербург мог извлекать пользу из подобного судейства лишь до обострения собственных внешнеполитических проблем на континенте. То есть – до тех пор, пока ему самому не понадобились бы чьи-то посреднические услуги. А это уже ситуация, сужающая свободу маневра. В этом плане положение "блестяще изолированной” и "равноудаленной” от континентальных держав Англии было более выгодным. Ее "ахиллесовы пяты” находились за пределами Европы.

Бисмарк после войны 1866 года настолько обострил конфликт во внутренней политике между правительством и обществом, что в результате получилось безвыходное положение. Исход оставался один – прибегнуть к войне, создать во что бы то ни стало вооруженное столкновение. Никто с Пруссией войны не искал, менее всего Франция.

Наполеон всячески избегал войны. Мы не имеем возможности тут проследить все фазисы пререканий, которые привели к франко-прусскому поединку. Но достаточно будет остановиться на главных моментах, чтобы понять, какого вызывающего образа действий придерживался Бисмарк.

Тотчас после окончания войны 1866 года возникает люксембургский вопрос, то есть Наполеон хочет вознаградить себя за нейтралитет небольшим территориальным приращением, совершенно нечувствительным для Пруссии, тем более, что Люксембург, как известно, состоял тогда в личной унии с королем голландским, который соглашался уступить Франции эту страну за известное денежное вознаграждение. Но Бисмарк противится этой сделке. Дело, однако, улаживается конференцией, которая, сообразуясь с международным правом, оставляет Люксембург за германским союзом и требует только срытия крепости и удаления прусских войск. Таким образом, Наполеон вознаграждения не получает, и можно себе живо представить, как велико было его разочарование. Он мечтал о рейнской границе, о Бельгии, и вдруг не смог получить даже Люксембурга. Но тотчас после этого удара Бисмарк наносит Наполеону второй, в шлезвигском вопросе, то есть в вопросе об уступке Дании северных местностей Шлезвига со сплошным датским населением.

Кронпринц Фридрих-Вильгельм склонил в этот решительный момент южногерманские государства сражаться вместе с Пруссией против общего врага; он уверил их, что Пруссия под его властью не будет подавлять свободу и самостоятельность других членов союза германских государств, и ему поверили, потому что он, в противоположность Бисмарку, всегда умел внушать к себе доверие всех, с кем ни сталкивала его судьба, потому что он был натурой глубоко честной и потому еще, что его государственные приемы были диаметрально противоположны тем, которых придерживался Бисмарк.

Германия обязана победой над Францией конечно, не дипломатам, а людям военным, и на первом месте тут стоят опять-таки кронпринц Фридрих-Вильгельм и Мольтке. Если последний проявил замечательные стратегические способности, то будущий император Фридрих III сумел воодушевить армию, выступить решительным борцом за объединение Германии на основании того единственно верного принципа, что "он не знает различия между баварцем, баденцем и другими жителями тридцати трех отечеств” . Король Вильгельм был прав, когда под Парижем, указав на сына, заявил: "Вот кто нас сюда привел” . О жизни и деятельности Бисмарка во время войны мы имеем самые подробные и точные сведения. Это – дневник одного из чиновников его походной канцелярии, доктора Морица Буша, появившийся в свете под заглавием: "Граф Бисмарк и его люди”.